Скачать Firefox | ||||||||||||||||||||||
|
- Ти-ти-Тимофей. - И? - Лукьянович. Все бывшие в комнате опять рассмеялись. - Соврал! - крикнул племянник, - и тут соврал! Его,. князь, зовут вовсе не Тимофей Лукьянович, а Лукьян Тимофеевич! Ну зачем, скажи, ты соврал? Ну не всё ли равно тебе, что Лукьян, что Тимофей, и что князю до этого? Ведь из повадки одной только и врет, уверяю вас! - Неужели правда? - в нетерпении спросил князь. - Лукьян Тимофеевич, действительно, - согласился и законфузился Лебедев, покорно опуская глаза и опять кладя руку на сердце. - Да зачем же вы это, ах, боже мой! - Из самоумаления, - прошептал Лебедев, всё более и покорнее поникая своею головой. - Эх, какое тут самоумаление! Если б я только знал, где теперь Колю найти! - сказал князь и повернулся было уходить. - Я вам скажу, где Коля, - вызвался опять молодой человек. - Ни-ни-ни! - вскинулся и засуетился впопыхах Лебедев. - Коля здесь ночевал, но на-утро пошел своего генерала разыскивать, которого вы из "отделения", князь, бог знает для чего, выкупили. Генерал еще вчера обещал сюда же ночевать пожаловать, да не пожаловал. Вероятнее всего в гостинице "Весы", тут очень недалеко, заночевал. Коля, стало быть, там, или в Павловске, у Епанчиных. У него деньги были, он еще вчера хотел ехать. Итак, стало быть, в "Весах" или в Павловске. - В Павловске, в Павловске!.. А мы сюда, сюда, в садик и... кофейку... И Лебедев потащил князя за руку. Они вышли из комнаты, прошли дворик и вошли в калитку. Тут действительно был очень маленький и очень миленький садик, в котором, благодаря хорошей погоде, уже распустились все деревья. Лебедев посадил князя на зеленую деревянную скамейку, за зеленый вделанный в землю стол, и сам поместился напротив него. Чрез минуту, действительно, явился и кофей. Князь не отказался. Лебедев подобострастно и жадно продолжал засматривать ему в глаза. - Я и не знал, что у вас такое хозяйство, - сказал князь, с видом человека, думающего совсем о другом. - Си-сироты, - начал было, покоробившись, Лебедев, но приостановился: князь рассеянно смотрел пред собой и уж конечно забыл свой вопрос. Прошло еще с минуту; Лебедев высматривал и ожидал. - Ну, что же? - сказал князь, как бы очнувшись, - ах, да! Ведь вы знаете сами, Лебедев, в чем наше дело: я приехал по вашему же письму. Говорите. Лебедев смутился, хотел что-то сказать, но только заикнулся: ничего не выговорилось. Князь подождал и грустно улыбнулся. - Кажется, я очень хорошо вас понимаю, Лукьян Тимофеевич: вы меня, наверно, не ждали. Вы думали, что я из моей глуши не подымусь по вашему первому уведомлению, и написали для очистки совести. А я вот и приехал. Ну, полноте, не обманывайте. Полноте служить двум господам. Рогожин здесь уже три недели, я всё знаю. Успели вы ее продать ему, как в тогдашний раз, или нет? Скажите правду. - Изверг сам узнал, сам. - Не браните его; он, конечно, с вами поступил дурно... - Избил, избил! - подхватил с ужаснейшим жаром Лебедев, - и собакой в Москве травил, по всей улице, борзою сукой. Ужастенная сука. - Вы меня за маленького принимаете, Лебедев. Скажите, серьезно, она оставила его теперь-то, в Москве-то? - Серьезно, серьезно, опять из-под самого венца. Тот уже минуты считал, а она сюда в Петербург и прямо ко мне: "Спаси, сохрани, Лукьян, и князю не говори..." Она, князь, вас еще более, его боится, и здесь - премудрость! И Лебедев лукаво приложил палец к лбу. - А теперь вы их опять свели? - Сиятельнейший князь, как мог... как мог я не допустить? - Ну, довольно, я сам всё узнаю. Скажите только, где теперь она? У него? - О, нет! Ни-ни! Еще сама по себе. Я, говорит, свободна, и знаете, князь, сильно стоит на том, я, говорит, еще совершенно свободна! Всё еще на Петербургской, в доме моей свояченицы проживает, как и писал я вам. - И теперь там? - Там, если не в Павловске, по хорошей погоде, у Дарьи Алексеевны на даче. Я, говорит, совершенно свободна; еще вчера Николаю Ардалионовичу про свою свободу много хвалилась. Признак дурной-с! И Лебедев осклабился. - Коля часто у ней? - Легкомыслен и непостижим, и не секретен. - Там давно были? - Каждый день, каждый день. - Вчера, стало быть? - Н-нет; четвертого дня-с. - Как жаль, что вы немного выпили, Лебедев! А то бы я вас спросил. - Ни-ни-ни, ни в одном глазу! Лебедев так и наставился. - Скажите мне, как вы ее оставили? - И-искательна... - Искательна? - Как бы всё ищет чего-то, как бы потеряла что-то. О предстоящем же браке даже мысль омерзела и за обидное принимает. О нем же самом как об апельсинной корке помышляет, не более, то-есть и более, со страхом и ужасом, даже говорить запрещает, а видятся разве только что по необходимости... и он это слишком чувствует! А не миновать-с!.. Беспокойна, насмешлива, двуязычна, вскидчива... - Двуязычна и вскидчива? - Вскидчива; ибо вмале не вцепилась мне прошлый раз в волосы за один разговор. Апокалипсисом стал отчитывать. - Как так? - переспросил князь, думая, что ослышался. - Чтением Апокалипсиса. Дама с воображением беспокойным, хе-хе! И к тому же вывел наблюдение, что к темам серьезным, хотя бы и посторонним, слишком наклонна. Любит, любит и даже за особое уважение к себе принимает. Да-с. Я же в толковании Апокалипсиса силен и толкую пятнадцатый год. Согласилась со мной, что мы при третьем коне, вороном, и при всаднике, имеющем меру в руке своей, так как все в нынешний век на мере и на договоре, и все люди своего только права и ищут: "мера пшеницы за динарий и три меры ячменя за динарий"... да еще дух свободный и сердце чистое, и тело здравое, и все дары божии при этом хотят сохранить. Но на едином праве не сохранят, и за сим последует конь бледный и тот, коему имя Смерть, а за ним уже ад... Об этом, сходясь, и толкуем, и - сильно подействовало. - Вы сами так веруете? - спросил князь, странным взглядом оглянув Лебедева. - Верую и толкую. Ибо нищ и наг, и атом в коловращении людей. И кто почтит Лебедева? Всяк изощряется над, ним и всяк вмале не пинком сопровождает его. Тут же, в толковании сем, я равен вельможе. Ибо ум! И вельможа затрепетал у меня... на кресле своем, осязая умом. Его высокопревосходительство, Нил Алексеевич, третьего года, перед Святой, прослышали, - когда я еще служил у них в департаменте, - и нарочно потребовали меня из дежурной к себе в кабинет чрез Петра Захарыча, и вопросили наедине: "правда ли, что ты профессор Антихриста?" И не потаил: "аз есмь", говорю, и изложил, и представил, и страха не смягчил, но еще мысленно, развернув аллегорический свиток, усилил и цифры подвел. И усмехались, но на цифрах и на подобиях стали дрожать, и книгу просили закрыть, и уйти, и награждение мне к Святой назначили, а на Фоминой богу душу отдали. - Что вы, Лебедев? - Как есть. Из коляски упали после обеда... височком о тумбочку, и как ребеночек, как ребеночек, тут же и отошли. Семьдесят три года по формуляру значилось; красненький седенький, весь духами опрысканный, и всё бывало улыбались, всё улыбались, словно ребеночек. Вспомнили тогда Петр Захарыч: "это ты предрек", говорит. Князь стал вставать. Лебедев удивился и даже был озадачен, что князь уже встает. - Равнодушны уж очень стали-с, хе-хе! - подобострастно осмелился он заметить. - Право, я чувствую себя не так здоровым, у меня голова тяжела от дороги, что ль, - отвечал князь, нахмурясь. - На дачку бы вам-с, - робко подвел Лебедев. Князь стоял, задумавшись. - Я вот и сам, дня три переждав, со всеми домочадцами на дачу, чтоб и новорожденного птенца сохранить, и здесь в домишке тем временем всё поисправить. И тоже в Павловск. - И вы тоже в Павловск? - спросил вдруг князь. - Да что это, здесь все, что ли, в Павловск? И у вас, вы говорите, там своя дача есть? - В Павловск не все-с. А мне Иван Петрович Птицын уступил одну из дач, дешево ему доставшихся. И хорошо, и возвышенно, и зелено, и дешево, и бонтонно, и музыкально, и вот потому и все в Павловск. Я, впрочем, во флигелечке, а собственно дачку... - Отдали? - Н-н-нет. Не... не совсем-с. - Отдайте мне, - вдруг предложил князь. Кажется, к тому только и подводил Лебедев. У него эта идея три минуты назад в голове мелькнула. А между тем в жильце он уже не нуждался; дачный наемщик уже был у него и сам известил, что дачу, может быть, и займет. Лебедев же знал утвердительно, что не "может быть", а наверно займет. Но теперь у него вдруг мелькнула одна, по его расчету, очень плодотворная мысль, передать дачу князю, пользуясь тем, что прежний наемщик выразился неопределительно. "Целое столкновение и целый новый оборот дела" представился вдруг воображению его. Предложение князя он принял чуть не с восторгом, так что на прямой вопрос его о цене даже замахал руками.
|
Скачать мультфильмы бесплатно | ||||||||||||||||||||||