Скачать видеоролики о науке и технике | ||||||||||||||||||||||
|
Он пожал руку мне и Алеше, еще раз поцеловал ручку Наташи и вышел, не пригласив Алешу следовать за собою. Мы трое остались в большом смущении. Все это случилось так неожиданно, так нечаянно. Все мы чувствовали, что в один миг все изменилось и начинается что-то новое, неведомое. Алеша молча присел возле Наташи и тихо целовал ее руку. Изредка он заглядывал ей в лицо, как бы ожидая, что она скажет? - Голубчик Алеша, поезжай завтра же к Катерине Федоровне, - проговорила наконец она. - Я сам это думал, - отвечал он, - непременно поеду. - А может быть, ей и тяжело будет тебя видеть... как сделать? - Не знаю, друг мой. И про это я тоже думал. Я посмотрю... Увижу... так и решу. А что, Наташа, ведь у нас все теперь переменилось, - не утерпел не заговорить Алеша. Она улыбнулась и посмотрела на него долгим и нежным взглядом. - И какой он деликатный. Видел, какая у тебя бедная квартира, и ни слова... - О чем? - Ну... чтоб переехать на другую... или что-нибудь, - прибавил он, закрасневшись. - Полно, Алеша, с какой же бы стати! - То-то я и говорю, что он такой деликатный. А как хвалил тебя! Я ведь говорил тебе... говорил! Нет, он может все понимать и чувствовать! А про меня как про ребенка говорил; все-то они меня так почитают! Да что ж, я ведь и в самом деле такой. - Ты ребенок, да проницательнее нас всех. Добрый ты, Алеша! - А он сказал, что мое доброе сердце вредит мне. Как это? Не понимаю. А знаешь что, Наташа. Не поехать ли мне поскорей к нему? Завтра чем свет у тебя буду. - Поезжай, поезжай, голубчик. Это ты хорошо придумал. И непременно покажись ему, слышишь? А завтра приезжай как можно раньше. Теперь уж не будешь от меня по пяти дней бегать?- лукаво прибавила она, лаская его взглядом. Все мы были в какой-то тихой, в какой-то полной радости. - Со мной, Ваня? - крикнул Алеша, выходя из комнаты. - Нет, он останется; мы еще поговорим с тобой, Ваня. Смотри же, завтра чем свет! - Чем свет! Прощай, Мавра! Мавра была в сильном волнении. Она все слышала, что говорил князь, все подслушала, но многого не поняла. Ей бы хотелось угадать и расспросить. А покамест она смотрела так серьезно, даже гордо. Она тоже догадывалась, что многое изменилось. Мы остались одни. Наташа взяла меня за руку и несколько времени молчала, как будто ища, что сказать. - Устала я! - проговорила она наконец слабым голосом. - Слушай: ведь ты пойдешь завтра к нашим? - Непременно. - Маменьке скажи, а ему не говори. - Да я ведь и без того никогда об тебе с ним не говорю. - То-то; он и без того узнает. А ты замечай, что он скажет? Как примет? Господи, Ваня! Что, неужели ж он в самом деле проклянет меня за этот брак? Нет, не может быть! - Все должен уладить князь, - подхватил я поспешно. - Он должен непременно с ним помириться, а тогда и все уладится. - О боже мой! Если б! Если б! - с мольбою вскричала она. - Не беспокойся, Наташа, все уладится. На то идет. Она пристально поглядела на меня. - Ваня! Что ты думаешь о князе? - Если он говорил искренно, то, по-моему, он человек вполне благородный. - Если он говорил искренно? Что это значит? Да разве он мог говорить неискренно? - И мне тоже кажется, - отвечал я. "Стало быть, у ней мелькает какая-то мысль, - подумал я про себя. - Странно!" - Ты все смотрел на него... так пристально... - Да, он немного странен; мне показалось. - И мне тоже. Он как-то все так говорит... Устала я, голубчик. Знаешь что? Ступай и ты домой. А завтра приходи ко мне как можно пораньше от них. Да слушай еще: это не обидно было, когда я сказала ему, что хочу поскорее полюбить его? - Нет... почему ж обидно? - И... не глупо? То есть ведь это значило, что покамест я еще не люблю его. - Напротив, это было прекрасно, наивно, быстро. Ты так хороша была в эту минуту! Глуп будет он, если не поймет этого с своей великосветскостью. - Ты как будто на него сердишься, Ваня? А какая, однако ж, я дурная, мнительная и какая тщеславная! Не смейся; я ведь перед тобой ничего не скрываю. Ах, Ваня, друг ты мой дорогой! Вот если я буду опять несчастна, если опять горе придет, ведь уж ты, верно, будешь здесь подле меня; один, может быть, и будешь! Чем заслужу я тебе за все! Не проклинай меня никогда, Ваня!.. Воротясь домой, я тотчас же разделся и лег спать. В комнате у меня было сыро и темно, как в погребе. Много странных мыслей и ощущений бродило во мне, и я еще долго не мог заснуть. Но как, должно быть, смеялся в эту минуту один человек, засыпая в комфортной своей постели, - если, впрочем, он еще удостоил усмехнуться над нами! Должно быть, не удостоил! Глава IIIНа другое утро часов в десять, когда я выходил из квартиры, торопясь на Васильевский остров к Ихменевым, чтоб пройти от них поскорее к Наташе, я вдруг столкнулся в дверях со вчерашней посетительницей моей, внучкой Смита. Она входила ко мне. Не знаю почему, но, помню, я ей очень обрадовался. Вчера я еще и разглядеть не успел ее, и днем она еще более удивила меня. Да и трудно было встретить более странное, более оригинальное существо, по крайней мере по наружности. Маленькая, с сверкающими, черными, какими-то нерусскими глазами, с густейшими черными всклоченными волосами и с загадочным, немым и упорным взглядом, она могла остановить внимание даже всякого прохожего на улице. Особенно поражал ее взгляд: в нем сверкал ум, а вместе с тем и какая-то инквизиторская недоверчивость и даже подозрительность. Ветхое и грязное ее платьице при дневном свете еще больше вчерашнего походило на рубище. Мне казалось, что она больна в какой-нибудь медленной, упорной и постоянной болезни, постепенно, но неумолимо разрушающей ее организм. Бледное и худое ее лицо имело какой-то ненатуральный смугло-желтый, желчный оттенок. Но вообще, несмотря на все безобразие нищеты и болезни, она была даже недурна собою. Брови ее были резкие, тонкие и красивые; особенно был хорош ее широкий лоб, немного низкий, и губы, прекрасно обрисованные, с какой-то гордой, смелой складкой, но бледные, чуть-чуть только окрашенные. - Ах, ты опять! - вскричал я, - ну, я так и думал, что ты придешь. Войди же! Она вошла, медленно переступив через порог, как и вчера, и недоверчиво озираясь кругом. Она внимательно осмотрела комнату, в которой жил ее дедушка, как будто отмечая, насколько изменилась комната от другого жильца. "Ну, каков дедушка, такова и внучка, - подумал я. - Уж не сумасшедшая ли она?" Она все еще молчала; я ждал. - За книжками! - прошептала она наконец, опустив глаза в землю. - Ах, да! Твои книжки; вот они, возьми! Я нарочно их сберег для тебя. Она с любопытством на меня посмотрела и как-то странно искривила рот, как будто хотела недоверчиво улыбнуться. Но позыв улыбки прошел и сменился тотчас же прежним суровым и загадочным выражением. - А разве дедушка вам говорил про меня? - спросила она, иронически оглядывая меня с ног до головы. - Нет, про тебя он не говорил, но он... - А почему ж вы знали, что я приду? Кто вам сказал? - спросила она, быстро перебивая меня. - Потому, мне казалось, твой дедушка не мог жить один, всеми оставленный. Он был такой старый, слабый; вот я и думал, что кто-нибудь ходил к нему. Возьми, вот твои книги. Ты по ним учишься? - Нет. - Зачем же они тебе? - Меня учил дедушка, когда я ходила к нему. - А разве потом не ходила? - Потом не ходила... я больна сделалась, - прибавила она, как бы оправдываясь. - Что ж у тебя, семья, мать, отец? Она вдруг нахмурила свои брови и даже с каким-то испугом взглянула на меня. Потом потупилась, молча повернулась и тихо пошла из комнаты, не удостоив меня ответом, совершенно как вчера. Я с изумлением провожал ее глазами. Но она остановилась на пороге. - Отчего он умер? - отрывисто спросила она, чуть-чуть оборотясь ко мне, совершенно с тем же жестом и движением, как и вчера, когда, тоже выходя и стоя лицом к дверям, спросила об Азорке. Я подошел к ней и начал ей наскоро рассказывать. Она молча и пытливо слушала, потупив голову и стоя ко мне спиной. Я рассказал ей тоже, как старик, умирая, говорил про Шестую линию. "Я и догадался, - прибавил я, - что там, верно, кто-нибудь живет из дорогих ему, оттого и ждал, что придут о нем наведаться. Верно, он тебя любил, когда в последнюю минуту о тебе поминал".
|
Скачать сериалы бесплатно | ||||||||||||||||||||||