Идиoт Федор Михайлович Достоевский Страница: 108

- А кто из вас там был ночью?

- Я, Костя Лебедев, Бурдовский; Келлер побыл немного, а потом перешел спать к Лебедеву, потому что у нас не на чем было лечь. Фердыщенко тоже спал у Лебедева, в семь часов ушел. Генерал всегда у Лебедева, теперь тоже ушел... Лебедев, может быть, к вам придет сейчас; он, не знаю зачем, вас искал, два раза спрашивал. Пускать его или не пускать, коли вы спать ляжете? Я тоже спать иду. Ах, да, сказал бы я вам одну вещь; удивил меня давеча генерал, Бурдовский разбудил меня в седьмом часу на дежурство: почти даже в шесть; я на минутку вышел, встречаю вдруг генерала и до того еще хмельного, что меня не узнал; стоит предо мной как столб; так и накинулся на меня, как очнулся: "что, дескать, больной? Я шел узнать про больного..." Я отрапортовал, ну - то, се. "Это всё хорошо, говорит, но я главное шел, затем и встал, чтобы тебя предупредить; я имею основание предполагать, что при господине Фердыщенке нельзя всего говорить и... надо удерживаться". Понимаете, князь?

- Неужто? Впрочем... для нас всё равно.

- Да, без сомнения, всё равно, мы не масоны! Так что я даже подивился, что генерал нарочно шел меня из-за этого ночью будить.

- Фердыщенко ушел, вы говорите?

- В семь часов; зашел ко мне мимоходом: я дежурю! Сказал, что идет доночевывать к Вилкину, - пьяница такой есть один, Вилкин. Ну, иду! А вот и Лукьян Тимофеич... Князь хочет спать, Лукьян Тимофеич; оглобли назад!

- Единственно на минуту, многоуважаемый князь, по некоторому значительному в моих глазах делу, - натянуто и каким-то проникнутым тоном, вполголоса проговорил вошедший Лебедев, и с важностию поклонился. Он только что воротился и даже к себе не успел зайти, так что и шляпу еще держал в руках. Лицо его было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства. Князь пригласил его садиться.

- Вы меня два раза спрашивали? Вы, может быть, всё беспокоитесь насчет вчерашнего...

- Насчет этого вчерашнего мальчика, предполагаете вы, князь? О, нет-с; вчера мои мысли были в беспорядке... но сегодня я уже не предполагаю контрекарировать хотя бы в чем-нибудь ваши предположения.

- Контрека... как вы сказали?

- Я сказал: контрекарировать; слово французское, как и множество других слов, вошедших в состав русского языка; но особенно не стою за него.

- Что это вы сегодня, Лебедев, такой важный и чинный и говорите как по складам, - усмехнулся князь.

- Николай Ардалионович! - чуть не умиленным голосом обратился Лебедев к Коле:

- имея сообщить князю о деле, касающемся собственно...

- Ну да, разумеется, разумеется, не мое дело! До свидания, князь! - тотчас же удалился Коля.

- Люблю ребенка за понятливость, - произнес Лебедев, смотря ему вслед, - мальчик прыткий, хотя и назойливый. Чрезвычайное несчастие испытал я, многоуважаемый князь, вчера вечером или сегодня на рассвете... еще колеблюсь означить точное время.

- Что такое?

- Пропажа четырехсот рублей из бокового кармана, многоуважаемый князь, окрестили! - прибавил Лебедев с кислою усмешкой.

- Вы потеряли четыреста рублей? Это жаль.

- И особенно бедному, благородно живущему своим трудом человеку.

- Конечно, конечно; как так?

- Вследствие вина-с. Я к вам, как к провидению, многоуважаемый князь. Сумму четырехсот рублей серебром получил я вчера в пять часов пополудни от одного должника, и с поездом воротился сюда. Бумажник имел в кармане. Переменив вицмундир на сюртук, переложил деньги в сюртук, имея в виду держать при себе, рассчитывая вечером же выдать их по одной просьбе... ожидая поверенного.

- Кстати, Лукьян Тимофеич, правда, что вы в газетах публиковались, что даете деньги под золотые и серебряные вещи?

- Чрез поверенного; собственного имени моего не означено, ниже адреса. Имея ничтожный капитал и в видах приращения фамилии, согласитесь сами, что честный процент...

- Ну да, ну да; я только чтоб осведомиться; извините, что прервал.

- Поверенный не явился. Тем временем привезли несчастного; я уже был в форсированном расположении пообедав; зашли эти гости, выпили... чаю, и... я повеселел к моей пагубе. Когда же, уже поздно, вошел этот Келлер и возвестил о вашем торжественном дне и о распоряжении насчет шампанского, то я, дорогой и многоуважаемый князь, имея сердце (что вы уже, вероятно, заметили, ибо я заслуживаю), имея сердце, не скажу чувствительное, но благодарное, чем и горжусь, - я, для пущей торжественности изготовляемой встречи и во ожидании лично поздравить вас, вздумал пойти переменить старую рухлядь мою на снятый мною по возвращении моем виц-мундир, что и исполнил, как, вероятно, князь, вы и заметили, видя меня в виц-мундире весь вечер. Переменяя одежду, забыл в сюртуке бумажник... Подлинно, когда бог восхощет наказать, то прежде всего восхитит разум. И только сегодня, уже в половине восьмого, пробудясь, вскочил как полоумный, схватился первым делом за сюртук, - один пустой карман! Бумажника и след простыл.

- Ах, это неприятно!

- Именно неприятно; и вы с истинным так-том нашли сейчас надлежащее выражение, - не без коварства прибавил Лебедев.

- Как же, однако... - затревожился князь, задумываясь, - ведь это серьезно.

- Именно серьезно - еще другое отысканное вами слово, князь, для обозначения...

- Ах, полноте, Лукьян Тимофеич, что тут отыскивать? важность не в словах... Полагаете вы, что вы могли в пьяном виде выронить из кармана?

- Мог. Всё возможно в пьяном виде, как вы с искренностью выразились, многоуважаемый князь! Но прошу рассудить-с: если я вытрусил бумажник из кармана, переменяя сюртук, то вытрушенный предмет должен был лежать тут же на полу. Где же этот предмет-с?

- Не заложили ли вы куда-нибудь в ящик, в стол?

- Всё переискал, везде перерыл, тем более, что никуда не прятал и никакого ящика не открывал, о чем ясно помню.

- В шкапчике смотрели?

- Первым делом-с, и даже несколько раз уже сегодня... Да и как бы мог я заложить в шкапчик, истинно уважаемый князь?

- Признаюсь, Лебедев, это меня тревожит. Стало быть, кто-нибудь нашел на полу?

- Или из кармана похитил! Две альтернативы-с.

- Меня это очень тревожит, потому что кто именно... Вот вопрос!

- Без всякого сомнения, в этом главный вопрос; вы удивительно точно находите слова и мысли и определяете положения, сиятельнейший князь.

- Ах, Лукьян Тимофеич, оставьте насмешки, тут...

- Насмешки! - вскричал Лебедев, всплеснув руками.

- Ну-ну-ну, хорошо, я ведь не сержусь; тут совсем другое... Я за людей боюсь. Кого вы подозреваете?

- Вопрос труднейший и... сложнейший! Служанку подозревать не могу: она в своей кухне сидела. Детей родных тоже...

- Еще бы.

- Стало быть, кто-нибудь из гостей-с.

- Но возможно ли это?

- Совершенно и в высшей степени невозможно, но непременно так должно быть. Согласен однако же допустить и даже убежден, что если была покража, то совершилась не вечером, когда все были в сборе, а уже ночью или даже под утро, кем-нибудь из заночевавших.

- Ах, боже мой!

- Бурдовского и Николая Ардалионовича я естественно исключаю; они и не входили ко мне-с.

- Еще бы, да если бы даже и входили! Кто у вас ночевал?

- Считая со мной ночевало нас четверо, в двух смежных комнатах: я, генерал, Келлер и господин Фердыщенко. Один, стало быть, из нас четверых-с!

- Из трех, то-есть; но кто же?

- Я причел и себя для справедливости и для порядку; но согласитесь, князь, что я обокрасть себя сам не мог, хотя подобные случаи и бывали на свете...

- Ах, Лебедев, как это скучно! - нетерпеливо вскричал князь, - к делу, чего вы тянете!..

- Остаются, стало быть, трое-с, и во-первых, господин Келлер, человек непостоянный, человек пьяный и в некоторых случаях либерал, то-есть насчет кармана-с; в остальном же с наклонностями, так сказать, более древне-рыцарскими, чем либеральными. Он заночевал сначала здесь, в комнате больного, и уже ночью лишь перебрался к нам, под предлогом, что на голом полу жестко спать.

- Вы подозреваете его?

- Подозревал-с. Когда я в восьмом часу утра вскочил как полоумный и хватил себя по лбу рукой, то тотчас же разбудил генерала, спавшего сном невинности. Приняв в соображение странное исчезновение Фердыщенка, что уже одно возбудило в нас подозрение, оба мы тотчас же решились обыскать Келлера, лежавшего как... как... почти подобно гвоздю-с. Обыскали совершенно: в карманах ни одного сантима, и даже ни одного кармана не дырявого не нашлось. Носовой платок синий, клетчатый, бумажный, в состоянии неприличном-с. Далее любовная записка одна, от какой-то горничной, с требованием денег и угрозами, и клочки известного вам фельетона-с. Генерал решил, что невинен. Для полнейших сведений мы его самого разбудили, насилу дотолкались; едва понял в чем дело, разинул рот, вид пьяный, выражение лица нелепое и невинное, даже глупое, - не он-с!

- Умерла она так, что после этакой-то чести, этакую бывшую властелинку потащил на гильотину палач Самсон, заневинно, на потеху пуасардок парижских, а она и не понимает, что с ней происходит, от страху. Видит, что он ее за шею под нож нагибает и пинками подталкивает, - те-то смеются, - и стала кричать: "Encore un moment, monsieur le bourreau, encore un moment!" Что и означает: ... Далее

- Я веду к громадному выводу, - гремел между тем Лебедев. - Но разберем прежде всего психологическое и юридическое состояние преступника. Мы видим, что преступник или, так сказать, мой клиент, несмотря на всю невозможность найти другое съедобное, несколько раз, в продолжение любопытной карьеры свой обнаруживает желание раскаяться и отклоняет от себя духовенство. Мы видим это ясно из фактов: ... Далее

И вот теперь она возвращалась от них же и, как мы уже сказали, в прискорбной задумчивости. В этом прискорбии проглядывало кое-что и горько-насмешливое. Птицын проживал в Павловске в невзрачном, но поместительном деревянном доме, стоявшем на пыльной улице, и который скоро должен был достаться ему в полную собственность, так что он уже его, в свою очередь, начинал продавать кому-то. Подымаясь на ... Далее